Вы стали одними из первых делать игровые тизерные ролики. Как вы к этому пришли? Первым стал видеоролик к выставке «Валентин Серов». Это был просто фан. Мы решили что-то снять про Серова, по собственной инициативе, и сделали это буквально на коленке. Мы опубликовали его в соцсетях, а через 5 минут оказалось, что количество просмотров растет. В тот же день ролик стал видео дня. Про него написали на The-Village и sostav.ru. Этот успех нас окрылил. Второй тизер, к выставке «Иван Айвазовский. К 200-летию со дня рождения», тоже стал успешным и победил в нескольких рекламных фестивалях. Аудитория хорошо реагирует тогда, когда музей делает рекламу и выходит за пределы строго музейной деятельности.
Как вам кажется, очереди в музеи - это хорошо или плохо? Хорошо, потому что очереди показывают интерес к музеям. Плохо, когда ты не можешь обеспечить комфортное безболезненное проникновение человека в музей. После выставки Серова мы постарались решить проблему
с очередью. У нас были онлайн-билеты, которые давали право внеочередного прохода. Но когда люди поняли, что можно прийти по онлайн-билетам без очереди, ситуация изменилась драматично. Больше половины людей стали покупать онлайн, и у нас появилось 2 очереди. Одна ругалась со второй, и это была большая проблема. К следующей выставке мы сделали посещение по сеансам, и это значительно нас разгрузило.
Можно ли сказать, что вы конкурируете с кем-то из музеев за аудиторию? Алена Агапиева: Наверное, правильнее конкурировать с ТЦ, потому что какой смысл нам отвоевывать аудиторию у Пушкинского, ведь аудитория Третьяковки и Пушкинского - это почти одно и тоже. Если человек ходит в Пушкинский, мы можем с большой долей вероятности сказать, что он ходит и в Третьяковку тоже. Для нас более правильно считать источником аудитории ТЦ, кинотеатры, а также сегмент тех, кто отдыхает вне дома.
Внутри музейных посетителей есть различия. Есть люди, которые посещают музей раз в месяц раз или раз в три месяца - вот такие люди ходят в Пушкинский и Третьяковку, а есть люди, которые приходят на выставку Серова раз в год, и если они уже пришли два раза в год в Пушкинский, то они в Третьяковку не придут. Таким образом, Пушкинский становится конкурентом в борьбе не за вот этот круг активных, скорее за более редких, именно музейных посетителей.
Что вам дает проект Яндекса «Большой музей»? Мы поддерживаем «Большой Музей», потому что в их концепции, в их логике заложена очень хорошая история - повышать культурный уровень общества. На данном этапе это очень сильный проект, там крутые авторы, они работают напрямую с кураторами. Мы делали проект по Верещагину, планируем по Ларионову. Это не просто умелые редакторы, это люди знающие, разбирающиеся, которым мы открываем доступ в архивы.
Это один из ваших каналов коммуникации, или возможность доносить просветительскую функцию? У нас есть такая просветительская функция, она заложена в нашей миссии: не важно, где вы живете, мы постараемся помочь вам узнать о русском искусстве. И этот проект вкладывается в нашу миссию. Кроме того, это очень амбициозное начинание. Задача Большого музея - собрать тайную информацию, которая хранится в музеях, и сделать из нее научно-популярный проект, рассказать о том, чем живет куратор.
Год назад вы сделали ребрендинг. Видите ли вы уже сейчас первые результаты? Мы довольны результатом, но говорить, что
этот новый знак стал всеми узнаваем, пока рано. Аудитория омолодилась. Вот этот паттерн, что Третьяковка быстро меняется, появился в восприятии людей. Именно молодёжь, которая не говорила о Третьяковке вообще, сейчас говорит «у вас такой классный сайт с точки зрения дизайна». Мы стали им ближе.